Анатолий Аврутин - Журнал «День и ночь» 2009 № 5-6
Для удобства работы с детьми их в зависимости от возраста разделили на шесть команд по пятнадцать человек в каждой: команда Драконов, Дельфинов, Тигров, Фениксов, Панд, Ласточек. Дети каждой команды нарисовали свою эмблему и придумали девиз. К каждой команде было приставлено по одному организатору и двум переводчикам, и в различного рода мероприятиях ребята, как правило, участвовали в составе этих команд. Мне достались Фениксы — отряд из девяти девочек и шести мальчиков. Им было по четырнадцать-пятнадцать лет, и тут уж я убедилась, что все опасения были напрасны: мои подопечные не имели ничего общего с русскими подростками, не было в них ни капризности, ни испорченности. Правда, боюсь, данные перемены в характере у них ещё впереди: китайские подростки по взрослости и самостоятельности сильно уступают русским, и в пятнадцать они совсем ещё дети, а никакие не подростки. Все мои детишки казались мне очень милыми, но, конечно, были и любимчики. Особенно я подружилась с тремя тибетцами — двумя девочками и мальчиком (они тибетцы по крови, но родились и выросли в провинции Ганьсу). Одна из девочек-тибеток, Жэнцин Джома, проявляла удивительные способности ко всему, за что ни бралась. Когда тибетские дети танцевали свой национальный танец, движения у неё получались гораздо плавнее, чем у других. Когда мы учили детей русскому, Жэнцин всё схватывала быстрее остальных, произношение у неё оказалось чётче всех, и она даже умела произносить звук «р», освоение которого представляет собой настоящую пытку для китайца, отважившегося изучать русский язык. А когда в день приезда на базу отдыха мы впервые собрали детей по командам и поручили им придумать девизы своих команд, нашей Жэнцин быстрее, чем кому-либо другому, пришли в голову строки:
Золотой феникс,Золотые надежды,Пусть дружба России и КитаяВоссияет золотым светом!
Эти строки и стали нашим девизом — мы, Фениксы, с глубоким чувством патриотизма многократно повторяли их с первого дня в «Салюте» до самого расставания в аэропорту. Конечно, китайский вариант звучит гораздо красивее, поскольку в нём соблюдены рифма и ритм — но я, как ни мучилась, так и не смогла его складно перевести.
Что касается нашего мальчика-тибетца по имени Нола Джаси, то он, несомненно, самый темпераментный из всех членов команды и, пожалуй, был мне интереснее всех как личность. Этот ребёнок просто излучал радость и оптимизм — он всё время смеялся, шутил, а рассказывая что-либо, очень увлекался, начинал жестикулировать, говорить излишне быстро и эмоционально, так что уже другие принимались над ним подшучивать. Часто преувеличивал, хвастался, привирал, а завершив очередной свой страстный монолог, неизменно прибавлял: «Правда! Я тебя не обманываю!» Вообще, речь маленького тибетца всегда была очень красочной, разговаривая, он нередко употреблял фразеологизмы. Но за всеми забавными и ребяческими чертами этого мальчика крылась недетская твёрдость характера и трогательное благородство. Его хвастливость была лишь шуткой, в серьёзной же ситуации он всегда мог без тени зависти признать превосходство товарища над собой, да ещё искренне его нахваливать. А однажды, когда его друг по команде выиграл соревнование, но по каким-то причинам не получил за него награду, Нола Джаси заставил меня идти к организатору и допытываться-таки этой награды.
Дни летели быстро, и каждый чем-то запомнился и нам, и детям. Был у нас день русской культуры, когда для детей работали различные мастерские, каждую из которых вели приезжавшие из Канска специалисты. Переводчики по очереди водили свои отряды по этим мастерским, где детей обучали русскому языку, лепке из глины, изготовлению из ниток и ткани традиционных русских кукол-закруток, игре в русскую лапту. Фольклористки познакомили их с русскими народными играми и развлечениями. Детям также дали посмотреть отрывки из советских мультфильмов и разучили с ними русские детские песенки — например, моим Фениксам досталась песня «Ничего на свете лучше нету», оказавшаяся для них несколько трудноватой. Был у нас и день китайской культуры, когда дети под нашим руководством, но следуя также собственной фантазии и прислушиваясь к советам китайских преподавателей, готовили номера, отличающиеся китайским национальным колоритом: пели китайские песни, танцевали танец дракона, уйгурский и тибетский танцы, танец фонариков. В тот день, как и в некоторые другие дни, посмотреть на представление китайских детишек, да и просто пообщаться с ними приезжали русские дети. Иногда это были ребята, отдыхающие на какой-то другой базе отдыха, а иногда — дети из канского детдома. Интересно, что маленькие китайцы и русские очень тянулись друг к другу — хотя большее любопытство и стремление общаться проявляли всё же китайцы. Иногда они разговаривали через нас, переводчиков, но нередко и без нашей помощи находили общий язык: играли в мяч или во что-нибудь ещё, фотографировались, обменивались подарками. Был у нас также день спорта — моим Фениксам, а значит, и мне, он показался одним из самых весёлых дней, проведённых вместе. В этот день проводились соревнования по баскетболу и волейболу между китайскими детьми и вновь приезжавшими к нам на базу русскими, дети также играли в спортивные эстафеты, прыгали в классики, соревновались в прыжках в длину и набрасывании колец на колышки. А вечером состоялась церемония награждения — каждый получил грамоту за свои спортивные заслуги. И таким насыщенным был почти каждый день. Каждое утро дети начинали с зарядки (кстати, вставать в 6–7 часов утра китайцам, в отличие от русских, совсем не в тягость), затем детей строили в колонну и вели на завтрак. После завтрака, как правило, было часа два свободного времени на игры, а потом мы собирались по командам и начинались различные мероприятия. Порой казалось, что график для детей даже слишком плотный — недостаточно времени было для простого общения. Но, по крайней мере, скучать им с нами уж точно не пришлось.
На каждый день было запланировано что-то совершенно новое — всего и не перечислишь. Мы дважды возили детей на экскурсии — на Бородинский угольный разрез и в Канск, и, как мне показалось, зря — для детей эти места недостаточно зрелищны и многим было невыносимо скучно. А к чему дети, ко всеобщему удивлению, проявили невероятную страсть, так это к плетению браслетиков из бисера. Интересно, что мальчиков это занятие увлекло ничуть не меньше, чем девочек, и у многих мальчиков получалось даже лучше. А завершив своё творение, мальчики, ничуть не стесняясь, надевали браслетик на руку и носили, видимо, нисколько не считая его девчачьим атрибутом. Дети не только с азартом плели браслетики сами, но и заставляли нас, своих «старших сестёр», плести их им в подарок. Дошло до того, что пришлось скупить весь бисер в канском магазине, но и тогда его оказалось недостаточно. Кстати, «старшими сёстрами» я нас назвала не случайно: именно так нас называли дети. Сначала меня звали то «Маша старшая сестра», то «Маша Учитель», но со временем формальности отпали, и я и вовсе превратилась в сестру. Стоит упомянуть, что однажды, день-таки на восьмой, китайские руководители, почему-то обеспокоенные тем, что отношения с детьми у нас сложились слишком дружные, настоятельно попросили нас соблюдать с детьми дистанцию: не обнимать, не брать на руки, разговаривать с ними построже, не как друзья с друзьями, но как преподаватели с учениками. Те же наставления в тот день от них получили и дети. Аргументом китайских руководителей стало то, что дети, слишком привязавшись к нам, получат ещё одну эмоциональную травму, навсегда с нами расставшись. А потому, по мнению китайцев, разумнее было бы детей от этой травмы уберечь, обращаясь с ними похолоднее. Не знаю, исчерпывались ли этими гуманными доводами намерения китайцев или здесь была замешена ревность к русским, а может быть, даже политика: им не хотелось, чтобы дети глубоко полюбили Россию и русских. По-моему, поездка в чужую страну для детей, ничего в своей жизни не видевших, в любом случае обернулась бы потрясением. Поэтому, раз уж они приехали к нам, мы обязаны были принять их так тепло и душевно, как только могли, чтобы 2008 год, помимо Олимпийских игр, ассоциировался не с чудовищным землетрясением, а с доброй и гостеприимной Россией, где они, пусть и ненадолго, нашли друзей — или, если им угодно, сестёр и братьев. Впрочем, сердцу не прикажешь, особенно детскому. Несмотря на замечание китайских преподавателей, дети продолжали к нам тянуться, и с каждым днём мы становились всё дружнее.
Интересным оказался последний день на базе отдыха. К нам приезжали специалисты по туризму (или по альпинизму, или по спортивному ориентированию) и обучали детей основам туризма. Дети (а вместе с ними и мы) прыгали по деревянным кочкам, имитируя переправу через болото, перескакивали через воображаемую реку или пропасть, держась за канат, перелазили по различным натянутым между деревьями сеткам и верёвкам, некоторые из которых одолеть было очень непросто — справились далеко не все. Вечером того же дня мы в последний раз в «Салюте» собрались отрядом, написали друг другу пожелания, обменялись электронными адресами и вместе пофотографировались. Мы слышали, как дети из других отрядов выкрикивают свои девизы и плачут, но мои Фениксы были постарше и не плакали, хотя было невыносимо грустно. В тот вечер детям привезли баллончики с краской и разрешили разрисовать забор, ограждавший нашу базу отдыха. Некоторые нарисовали картинки, но большинство написали о своих впечатлениях и пожеланиях.
